Читать начало

Часть шестая

В городе Вишале[1] жил царь по имени Нанда, великий и доблестный воин. Своей могучей рукой он поверг к своим ногам-лотосам[2] всех враждовавших с ним князей и безраздельно вла­ствовал над ними. Был у него сын Джаяпала, знаток всех тридцати двух родов наступательно­го оружия[3]; был министр Бахушрута; была жена Бханумати[4], которую царь очень любил. Всякий раз, когда царь любовался ею, он испы­тывал великое блаженство. Даже тогда, когда он восседал на своём троне, он сажал Бханумати рядом с собою. Ни на одну минуту не мог он с нею расстаться.

Однажды подумал министр: «Этот царь поте­рял всякий стыд; ведь он во время приёмов во дворце сажает женщину на трон, и все люди её видят. Это крайне неприлично. Но кто влюблён, не понимает, что прилично, а что нет. Именно так и бывает:

Разве глаза небесных женщин не похожи на синие водяные лилии, если владыка неба[5] почувствовал склонность к отшельнице Ахалье[6]? Когда сердце, как соломенная хижина, сгорает в огне любви, ка­кой человек — как бы он ни был мудр — поймёт, что прилично и что неприлично?

И ещё. Лишь до тех пор человек сохраняет спокойствие и твёрдость духа, пока его не прон­зит стрела лукавого женского взгляда. Так ведь сказано:

До тех пор человек спокоен и тверд духом, до тех пор его ум освещен светом знания — единственным и великим светочем для людей всего мира, пока его сердце не разбито лукавыми взглядами про­долговатых глаз непостоянных женщин, взглядами, напоминающими веселую игру волн у берегов мо­лочного моря[7].

О величие любви! Она делает несчастным даже человека, умудрённого опытом. Сказано ведь:

Макарадхваджа[8] делает несчастным человека опытного, высмеивает набожного, издевается над мудрым, побеждает решительного.

И так ещё:

Глупец, опаленный любовью, сжигает в ее пламени ученость, праведность, набожность, добрый нрав, знания, лучшие качества характера.

Влюбленные не замечают, как исчезают их деньги, приходит конец их силе, не видят позора своей семьи и даже грозящей им смерти».

Так подумав, министр выбрал удачный мо­мент и сказал царю: «О царь, выслушай меня». — «Что такое? — спросил царь.— Говори!» — «Не пристало тебе во время приёмов во дворце са­жать Бханумати рядом с собой на трон. Ведь творцы законов говорят: „Жена царя — это солнце, которое никто не видит». А её видит вся­кий, кто приходит к нам».— «Всё это известно мне,— отвечал царь,— но как быть? Я очень её люблю и не могу ни минуты оставаться без неё».— «Тогда вот что нужно сделать».— «Что? Скажи мне».— «Пригласи художника,— посове­товал Бахушрута,— и пусть он нарисует портрет Бханумати. Ты повесишь этот портрет перед со­бой на стену и всегда сможешь видеть её изображение».

Этот совет запал в душу царя. Однажды он позвал художника и сказал ему: «Художник, ты должен нарисовать портрет Бханумати». — «Бо­жественный,— ответил художник, — если я уви­жу её своими глазами, я нарисую её портрет, вос­создавая на нём одну её черту за другой». Тогда нарядили Бханумати в прекрасные одежды, и ху­дожник увидел её. А увидев её, он подумал, что она женщина-лотос[9], и изобразил со всеми при­знаками женщины-лотоса. Признаки же эти вот какие:

Женщина-лотос нежна, как почка лотоса, и благо­ухает, как распустившийся синий цветок лотоса; её тело, сулящее любовные радости, источает божест­венный аромат; её глаза, с красноватыми угол­ками, похожи на глаза испуганной газели; чудес­ная пара её грудей не отличима по красоте от роскошных плодов шрипхалы[10].

Нос её подобен стеблю кунжута; она всегда полна почтения к брахманам, учителям и богам; она прелестна, как лепесток водяной лилии, и ослепи­тельна, как чампака[11]; её тело, подобное распу­стившейся чаше лотоса, таит жар любовной стра­сти.

Она ступает легко и изящно, стройна, как лебедь; на её талии три восхитительные складки; её голос напоминает голос гусыни[12]; на ней красивая одежда; ест она изящно, грациозно и опрятно; она хранит свою честь, скромна и прекрасна, одета в платье, украшенное белыми цветами.

Нарисовав портрет Бханумати со всеми при­знаками женщины-лотоса, вручил его художник царю. Царь же, увидев свою возлюбленную нарисованною, очень обрадовался и по заслугам вознаградил художника.

Случилось вскоре, что портрет Бханумати увидел наставник царя Шараданандана, и, уви­дев его, он сказал художнику: «Художник, ты воспроизвел все черты Бханумати, но про одну забыл».— «Что же я забыл, господин мой? — спросил художник.— Скажи мне». Шараданан­дана ответил: «На её левом бедре есть родинка, похожая на семя кунжута. Её-то как раз ты и не нарисовал».

Эти слова Шарадананданы услышал царь. Желая проверить, насколько они верны, он во время любовной встречи взглянул на левое бед­ро Бханумати и обнаружил на нём родинку, по­хожую на семя кунжута. Тогда подумал царь: «Каким образом эту родинку увидел у неё Шараданандана? Ведь она в таком сокровенном ме­сте! Думается мне, что они в любовной связи, иначе как бы он узнал о родинке? Впрочем, когда речь идет о женской верности, и сомневаться не стоит, ибо:

Женщины болтают с одним, игриво смотрят на другого, думают в глубине души о третьем; на­ходить усладу в одном человеке им не свойственно.

Для огня никогда не хватает леса, для океана — рек, для смерти — живых существ, а для прекрас­ных женских глаз — мужчин.

Если нет ни укромного местечка, ни удобного вре­мени, ни подходящего любовника, только тогда, о Нарада, сохраняет женщина верность мужу.

Если какой-нибудь глупец в ослеплении думает: „Моя милая любит меня»,— он непременно ста­нет её рабом и будет танцевать перед нею, как ручная птичка. Всякого, кто усердно исполняет любые желания женщины — и серьёзные, и пустые, люди считают ничтожеством.

Как высасывают сладкий сок из тростника, так женщины высасывают у влюбленного все силы и насильно повергают его к своим ногам».

Так размышляя, царь позвал министра и рас­сказал ему всё, что произошло. На этот раз сло­ва министра совпали с его собственными мысля­ми. «О царь,— сказал министр,— кто знает сердце другого человека? Вполне возможно, что твои подозрения справедливы».— «Министр,— приказал царь,— если ты меня любишь, убей Шараданандану».— «Да будет так»,— отвечал министр, и Шараданандана был публично схва­чен и связан. Тогда сказал Шараданандана: «Верно полагают, что у царя не бывает друзей. Так сказано:

Кто не возгордился, став богатым? У какого жиз­нелюбца кончаются беды? Какое сердце на земле не разбито женщиной? Чьим другом может быть царь? Кто не подчиняется силе времени? Какой нищий достиг величия? Кто, оказавшись в сетях злодея, выбрался из них невредимым?

И так:

Чистота ворона, честность игрока, мужество евну­ха, правдивость пьяницы, кротость змеи, бесстра­стие женщины, дружелюбие царя — кто об этом слышал или кто это видел?

И ещё. На кого гневается царь, тот и без вины виновен. Так ведь сказано:

От царского гнева невинный становится винов­ным, сильный — слабым, герой — трусом, человек благородного происхождения — безродным».

Вслед за тем, когда министр вел Шараданандану к месту казни, тот прочитал ещё один стих:

«В лесу и в сражении, среди врагов, огня и воды, в морской пучине и на вершине горы, спящего, опьяневшего или окружённого бедами, — человека охраняют добрые дела его, совершённые им преж­де».

Задумался тогда министр: «Правда всё это или ложь, но зачем убивать брахмана? Это ведь большое зло». И тайно ото всех взял он Шараданандану к себе в дом и спрятал в погребе. А затем пришёл к царю и сказал: «О царь, твой приказ я выполнил». — «Хорошо сделал»,— ска­зал ему на это царь.

 

Читать далее

Перевод с санскрита П.А. Гринцера

 

 

Хотите научиться?

• Набирать тексты на санскрите на своём компьютере
• Читать надписи на изделиях из Индии и татуировках
• Понимать письменность санскрита и современных индийских языков
• Понимать и правильно произносить мантры
• Читать древние Веды в оригинале

Введите адрес электронной почты и подпишитесь на обучающую рассылку!

 

[1] Вишала (Viśālā) — «великий», «большой», одно из названий города Удджайини.

[2] Сравнение с цветком лотоса — излюбленный образ индийской литературы. С лотосом сравниваются люди, боги, глаза, голова, руки, ноги и т.д.

[3] Наступательное оружие (daṇḍaāyudha) — В индийских трактатах по военному искусству все виды оружия делятся на наступательные и оборонительные. В свою очередь наступательные виды оружия имеют свои подразделения: оружие метательное, режущее, тупое и т. д. Древнеиндийские авторы отличались большой склонностью к скрупулёзной и часто искусственной классификации. Так, Каутилья в «Артхашастре» указывает на 32 рода наступательного оружия и упоминает копьё, дротик, лук и стрелы, боевой топор, боевой молоток, диск, меч и т.д. Различные авторитеты расходятся друг с другом в определении количества отдельных видов оружия.

[4] Бханумати (Bhānumatī) — «сияющая».

[5] Владыка неба (Tridivapati)— точнее: «владыка третьего (т.е. высшего) неба» — бог Индра.

[6] Ахалья (Ahalyā) — согласно легендам, жена мудреца Гаутамы и самая красивая женщина на свете. Индра овладел Ахальей, приняв вид её супруга, которого он при помощи хитрости удалил из дома. Узнав об её измене, Гаутама проклял свою жену. По одной версии он сделал её невидимой, по другой — превратил в камень. Ахалья ожила в прежнем облике, когда этого камня коснулась пыль с ног Рамы.

[7] Молочное море (kṣīrākūpāra) — один из семи мировых океанов, на котором, по мифологическим представлениям, покоится Вишну.

[8] Макарадхваджа (Makaradhvaja) — «имеющий на знамени макару», одно из имён бога любви Камы. Кама считается главой небесных дев (апсар). Обычно он рисуется прекрасным юношей, восседающим на попугае; одна из апсар несёт его знамя с изображением морского чудовища макара (makara).

[9] Женщина-лотос — Индийские авторы трактатов о любви различали четыре типа женщин: 1) падмини (padminī)—женщина-лотос, идеальный тип; 2) хастини (hastinī) — женщина-слон, страстная и необузданная; 3) шанкхини (śaṅkhinī)— женщина-раковина, властная и нервная; 4) читрини (citriṇī) — женщина-картина, воспитанная и холодная.

[10] Шрипхала (śrīphala) — Aegle marmelos, дерево с очень сладкими и пахучими плодами.

[11] Чампака (campaka, здесь — cāmpeya) — Michelia champaka, или Mesua ferrea, дерево с жёлтыми ароматными цветами.

[12] Гусь (haṃsa) — иногда переводится «лебедь» — в индийской поэзии образец красоты и мудрости. Сравнение с гусем всегда заключает в себе положительный оттенок.